Арт-терапия в Сакраменто: как дети справляются с горем через творчество

Сабрина Дэвис потеряла отца в 2023 году, и сначала подросток не хотела участвовать в программе, которая помогает молодежи проживать утрату через искусство.

«Мама спросила, хочу ли я быть частью группы, — рассказала Дэвис, сейчас 17-летняя ученица старшей школы. — Я сомневалась, потому что не хотелось встречать кучу незнакомцев и говорить о таких чувствах. Но после первого занятия я была захвачена процессом и почувствовала, что могу быть уязвимой. Я смогла подружиться с ребятами, которые тоже недавно потеряли близкого человека. Другие мои друзья через такое не проходили и часто просто не знают, что сказать».

Исследования показывают, что смерть близкого, например родителя, — одно из самых травмирующих событий, которые может пережить ребенок. На то, как ребенок реагирует на горе и справляется с ним, в большой степени влияет поведение взрослых, которые помогают ему пройти через утрату.

Группы арт-терапии для детей, организованные Sutter Health Foundation, помогают детям, потерявшим близких, справляться с горем через творчество. В рамках 10-недельной программы специалисты Sutter работают с детьми от 4 до 17 лет, предлагая им арт-занятия в сопровождении обученных терапевтов.

Детская арт-группа поддержки при утрате (Children’s Bereavement Art Group, CBAG) — это бесплатный сервис (не требуется страховка или связь с Sutter), действующий в Сакраменто, Розвилле и округе Юба. С момента основания в 1985 году в программе приняли участие более 16 тысяч детей, рассказала Линдси Рокка, семейный терапевт и специалист по экспрессивным искусствам, работающая здесь более трех лет. В течение пяти месяцев группы делятся по возрастам, чтобы дети могли безопасно выражать свои чувства рядом со сверстниками.

CBAG основала Пегги Гулшен, семейный терапевт и сертифицированный арт-терапевт. Она увидела, что детям, переживающим утрату, необходим выход для эмоций и общение с другими в похожей ситуации. «Я знала, что у детей есть огромная потребность видеть других ребят, с которыми это тоже произошло», — сказала Гулшен, ушедшая на пенсию в октябре 2024 года.

По словам Гулшен, программа учитывает семью и культурный фон ребенка. «Мы обращаем внимание на этническую принадлежность, культуру, верования, и вместе с семьей выясняем, какие изменения они замечают в поведении ребенка. Первый звонок всегда с родителями, мы объясняем, что программа включает в себя разговоры о смерти и умирании — это обязательное условие».

Искусство подбирается с учетом возраста и помогает детям выражать себя, отметила Гулшен. «Малыши, например, могут рисовать фломастерами, а волонтер записывает историю, которую они вложили в рисунок. Ребенок изображает воспоминание о человеке, который умер, а волонтер записывает рассказ и читает его вслух. Такой цикл обратной связи помогает детям лучше осознать сам факт смерти».

Рокка добавила, что программа помогает детям нормализовать процесс проживания горя. «Мы видим, что вместо того, чтобы прятать чувства — вину, сожаление или злость, — они начинают открыто говорить: “Да, это моя злость”», — объяснила она.

Волонтеры тоже играют важную роль, часто имея собственный опыт детской травмы, рассказала Линда Кингсли, которая помогает в Сакраменто уже 17 лет. «Моя мама умерла от рака, когда мне было восемь. У нас не было никаких групп поддержки, мы просто жили дальше. Я почувствовала связь с тем, через что проходят эти дети, и поняла, что исцеляюсь вместе с ними».

По словам Кингсли, занятия включают работу с травмой и могут включать лепку из глины или создание коллажей. «Ребята делают коллаж о том, кто умер, создают кукол, маски горя или ткут символические ковры. … Это переплетение бумаги и слов связывает работу правого и левого полушария: язык — это функция левого, искусство — правого».

Эта программа помогает открыться и всей семье, подчеркнула Рокка. «В нашем обществе горе часто остается в тени. Когда дети чувствуют себя увереннее и спокойнее в своем процессе проживания утраты, это помогает и взрослым более открыто делиться своими переживаниями».

Что касается Дэвис, ее опыт оказался настолько положительным, что теперь она сама помогает младшим детям и мечтает изучать психологию в колледже. «У меня есть страсть помогать другим, и я очень хотела поделиться своим опытом и быть рядом с ними, — сказала она. — Превратить такое печальное событие в моей жизни во что-то хорошее».