«Этот музей — для всех»: Агустин Артеага приглашает весь Сакраменто в Crocker Art Museum

Самый старый музей Сакраменто вступает в новую эпоху: его новым директором стал Агустин Артеага — признанный куратор и музейный лидер с международным опытом.

Артеага, недавно назначенный директор и генеральный директор музея Crocker по линии Морти и Марси Фридман, приступил к работе 1 июля. Ранее он занимал должности директора художественных музеев в Мексике и, в последнее время, в Далласе. В новой роли он возглавил некоммерческое учреждение с историей в 140 лет — старейший музей на западном побережье США. Он сменил Лиал Джонс, которая занимала этот пост в течение 25 лет.

Хотя Артеага держит часть планов в секрете, он намекнул на один грядущий момент, иллюстрирующий удачные совпадения в его карьере:

Он подчеркивает, что Crocker должен быть местом, где можно узнать не только о других культурах, но и лучше понять свои собственные корни. В многонациональном и многоголосом Сакраменто это особенно актуально.

Solving Sacramento поговорил с Артеагой о его видении старейшего музея города, личном подходе к искусству и больших идеях, которые он надеется оставить в наследие.

Какое произведение искусства в последний раз вас глубоко тронуло?

Это очень сложный вопрос, потому что меня часто трогает искусство. Искусство — это способ соединить вас с моментом в жизни, который мог произойти вчера или очень давно... Это портал, позволяющий заглянуть в мысли, чувства, поступки других людей — и наладить диалог с вашим собственным восприятием мира.

Должно ли искусство нас утешать или бросать вызов?

Я думаю, искусство делает всё. Оно может дарить красоту, мягкость, свет — и делать вас счастливым. Но дело не только в том, чтобы чувствовать себя хорошо.

Иногда оно будет потрясать вас. Заставит открыть глаза и осознать что-то, чего вы раньше не видели и не понимали. Это так же мощно, как и наслаждение возвышенным.

Теперь, когда вы познакомились с Сакраменто, как, по-вашему, его культура отразится на будущем Crocker?

Меня действительно поразило, насколько Сакраменто разнообразен. Я удивился, сколько здесь европейцев, особенно выходцев из Восточной Европы, а также представителей Азии, Индии и Пакистана.

Я всегда считал, что музей даёт возможность узнать о других, но также — узнать больше о себе. Многие представители этих сообществ живут здесь поколениями и, возможно, уже утратили глубокое знание своих корней. Коллекции музея и выставки, которые мы представляем, могут помочь им восстановить связь с прошлым.

Есть ли «скрытые сокровища» в запасниках музея, которые вы хотели бы показать публике?

Пока что рано говорить об этом, но я скажу одно: у нас серьёзная проблема с хранением.

Мы работаем над созданием нового хранилища. Я побывал в нынешних помещениях, и на самом деле не смог ничего рассмотреть — невозможно что-либо передвинуть, даже открыть стеллаж, чтобы посмотреть, что висит. Но я воодушевлён тем, что мы улучшаем эту ситуацию.

Вы говорите, что ставите доступность выше элитарности. Как это реализовать на практике?

Существует распространённое мнение, будто музеи — это для элиты, как закрытые клубы. Но, думаю, каждый музейный директор и каждый сотрудник музеев по всей стране, а, возможно, и по всему миру, борется с этим стереотипом.

Я постоянно общаюсь с людьми. У меня нет машины, поэтому я езжу на Uber. Каждый раз, садясь в машину, я спрашиваю водителя, был ли он в Crocker. Часто они отвечают: «Нет», потому что не уверены, что это место — для них.

Мы не хотим, чтобы люди чувствовали, что им нужно знать об искусстве, чтобы прийти. Что им нужно нарядиться или вести себя определённым образом. Мы хотим, чтобы каждый чувствовал себя как дома.

Как, по-вашему, музеи должны развиваться в эпоху ИИ, иммерсивных выставок и цифровых коллекций?

Мы живём в момент, когда искусство создаётся с помощью ИИ — нравится нам это или нет. Останется ли оно с нами — покажет время.

У нас в Crocker уже есть красивые иммерсивные инсталляции. Если вы пройдёте по лестнице у входа, увидите замечательную видео-петлю. Она рассказывает о нашей жизни, памяти, истоках — с использованием интересных техник.

Поддерживаю ли я каждую иммерсивную выставку? Возможно, нет. Некоторые из них становятся скорее развлечением, чем художественным опытом… Это инструмент, который ещё предстоит изучить.

Вы известны как наставник молодых кураторов. Какой главный урок вы хотите им передать?

Нужно быть бесстрашным. Верить в то, что считаешь правильным. Пробовать достигать того, что кажется невозможным.

Моя задача — положительно бросать вызов кураторам, чтобы они раскрывали весь свой потенциал. Мыслить масштабно. Пусть не всё получится, но амбиции — это важно.

Есть ли у вас личный ритуал при посещении художественных выставок?

Как профессионал, ты всегда оцениваешь критически: «Правильно ли выставлен свет? Ясны ли подписи? Подходит ли цвет стен?»

Но когда я просто хочу насладиться искусством, я стараюсь «очистить» голову и говорю себе: «Я не на работе. Я пришёл получить удовольствие». В такие моменты я всматриваюсь внимательно, и именно тогда искусство начинает «говорить».

Я немного изучаю художника до похода, но не слишком много — не хочу приходить с заранее сформированным мнением. Я прихожу с открытым умом. Читаю всё. И стараюсь развивать не только знания, но и взгляд.

Когда ваша работа в Crocker подойдёт к концу, какую фразу вы бы хотели слышать в качестве описания своего наследия?

Если людям нравилось быть в музее — значит, они чувствовали себя комфортно. Чувствовали, что их ждали. А если они что-то узнали — значит, мы дали им инструменты и ресурсы, чтобы открыть для себя магию искусства.